Злые игры. Книга 1 - Страница 58

Ожидая, когда можно будет перейти улицу, и равнодушно, от нечего делать глядя на снующие взад-вперед машины, она вдруг поймала себя на том, что смотрит на желтое такси, в котором видна чья-то знакомая фигура. Она видела только широкую спину и затылок со светлыми волосами, больше ничего, потому что обладатель этих спины и затылка был полностью занят тем, что целовал сидевшую с ним рядом женщину. Но вот такси дернулось вперед, мужчина со смехом откинулся на спинку сиденья, и Вирджиния смогла хорошо разглядеть его; разумеется, это был Малыш. А рядом с ним, разбросав золотистые локоны по его вытянутой вдоль спинки сиденья, полуобнимающей ее руке, смеясь и глядя на него своими зелеными глазами, сидела Энджи.

— Малыш, мне обязательно надо срочно с тобой увидеться.

— Вирджи, дорогая, только не сегодня.

— Именно сегодня. Сегодня же вечером. Здесь, дома.

— Вирджиния, я не могу. Я жутко занят. Я сейчас работаю над одной колоссальной сделкой, и у меня скопилась масса бумаг.

— Ничего удивительного. Работать надо, а не кататься на такси. И поменьше тратить времени на все эти деловые ланчи, которые так одобряет Мэри Роуз.

Первым чувством, которое испытал Малыш, было облегчение. Наконец-то он может говорить откровенно, не нарушая при этом заключенный с самим собой договор.

— А-а-а… — протянул он.

— Вот именно. Малыш, ты что, с ума сошел?

— Вирджиния, ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь.

— Ну, попытайся мне объяснить. Если тебе так удобно, можешь прийти поздно, даже очень поздно. Я не возражаю.

— Ладно. Но мне придется придумать какое-нибудь объяснение для Мэри Роуз.

— Полагаю, — весело заявила Вирджиния, — что в этом ты уже успел неплохо напрактиковаться.

Он приехал в семь вечера и сразу же налил себе изрядную порцию виски.

— Мне казалось, ты бросил.

— Только по хорошим дням, — ответил Малыш. Он вдруг понял, что таких дней за последнее время у него было очень много, и улыбнулся ей одновременно и сконфуженно, и счастливо. — Вирджиния, дай я все тебе объясню. Это… ну, это совсем не то, что ты думаешь.

— Малыш, я знаю, что это такое. Это всегда одно и то же. Какой же ты дурак, Малыш. И с кем — с Энджи! Другой не нашел.

— Ну, — он старался, чтобы голос его звучал беззаботно, — она для меня лучше всех других.

— Честно говоря, Малыш, меня поражает она. И это после… после того, как я столько для нее сделала.

— А может быть, — Малыш как-то странно взглянул на сестру, — именно то, что ты столько для нее сделала, как ты выражаешься, и заставило ее так поступить.

— Не понимаю, о чем ты, Малыш.

— Я хочу сказать, что она несколько устала от необходимости испытывать благодарность. И от того, что для нее много делают. У нее появилась возможность сделать что-то самой. Потому что… ну, потому что…

— Потому что тебе ее захотелось?

— Да, — ответил он с легким вызовом. — Да, потому что мне ее захотелось. Должен тебе сказать, Вирджиния, что я ее действительно обожаю.

— Ну разумеется. Она молода, она соблазнительна, и она…

— Красива, — закончил он. — Ты никогда мне не говорила, насколько она красива.

— Не считала нужным об этом говорить. Да, она красива. И напрочь лишена всякой морали. Пожалуй, она даже не знает, что это вообще такое. Ну, да не в этом дело. Малыш, это же страшно опасно. Уж если тебе так необходима любовница, неужели нельзя найти такую, которая никак не была бы связана ни с кем из нашей семьи? Где-нибудь в другом городе? Ты с ума сошел! Как к этому отнесется Мэри Роуз, если узнает? А папа?!

— Мэри Роуз от этого только выигрывает, — грустно произнес он. — Впервые за многие годы я обрел способность относиться к ней по-человечески. Я так счастлив.

— В подобных ситуациях все так говорят.

Он посмотрел на нее и в конце концов все-таки набрался мужества спросить о том, что ему давным-давно уже страшно хотелось узнать.

— Вирджиния, а ты когда-нибудь… ну…

— Господи, Малыш, не говори глупостей! — Она вспыхнула и явно рассердилась; потом зажгла сигарету. — Как я могу пойти на такой риск? Я слишком заметная в обществе фигура, моя задача — стать основательницей династии.

— Да, но… ты хоть когда-нибудь думала об этом?

— О да, часто, — беззаботно ответила она.

Малыш налил себе еще виски, и Вирджиния вздохнула.

— Вирджиния, если бы ты только знала… Я себя чувствую совсем другим человеком. Я так счастлив. Я могу работать, и как следует. Знаешь, я ее и в самом деле очень люблю, правда. Вот почему это все так важно. Она для меня не просто любовница, это не ради того, чтобы только потрахаться. Я люблю ее.

— А как тебе кажется, она тебя любит?

— Не знаю. Она говорит, что да.

— Знаешь, Малыш, она очень крепенький орешек, сильно себе на уме. И до умопомрачения честолюбива. Тебе не приходило в голову, что она может просто использовать тебя?

Малыш вдруг представил себе Энджи, сидящую совершенно голой на большой постели в той маленькой квартирке, которую он снял для нее в Гринвич-Виллидж, увидел ее глаза, ласково и нежно глядящие на него, — и ощутил столь острую неприязнь к Вирджинии, что, скажи ему кто-нибудь раньше, будто он может испытывать к сестре нечто подобное, он бы не поверил.

— Ты просто не понимаешь, — коротко ответил он.

— Ну что ж, попробуй мне объяснить. Давай, рассказывай, — потребовала Вирджиния.

Она сразу же показалась ему потрясающей, с самого первого взгляда. И дело было не только в тонких чертах ее лица, в зеленых глазах, в водопаде золотистых волос, не в странной, дерзкой и беспечной, слегка распутной ее улыбке; и не в ее маленьком стройном теле; и даже не в том, что она как бы излучала вокруг себя секс; дело было и не в ее жесткости, смелости, привычке открыто смотреть жизни в лицо и бить ей в ответ, при необходимости, прямо меж глаз. (Она работала у одного модного молодого дизайнера, уйдя от прежнего своего покровителя, некоего мистера Стерна. Как она рассказала Малышу, с мистером Стерном она рассталась по собственной инициативе, когда миссис Стерн, с которой тот незадолго перед этим помирился и сошелся снова, стала выказывать ревность и устраивать скандалы из-за того положения, которое занимала Энджи в жизни и в фирме этого самого Стерна. «Да так или иначе, он все равно видел во мне только секретаршу, и ничего больше. А в жизни, Малыш, как я считаю, надо куда-то двигаться. По крайней мере, на том жизненном этапе, на котором я сейчас нахожусь».) Нет, наиболее неотразимым в ней для Малыша оказалась ее способность во всем отыскивать развлечение и удовольствие. Когда после того, как они в самый первый раз пообедали вместе, он предложил ей прогуляться по парку, она ответила, что предпочла бы прокатиться вокруг Центрального парка в карете; однако сидеть с ним рядом в карете не пожелала, а убедила возницу — непрерывно сетовавшего, что, если кто это увидит, он лишится своей лицензии, — разрешить ей сесть рядом с ним на козлы. Когда они в самый первый раз очутились вместе в постели, Энджи не пожелала воспользоваться для этого обычной гостиницей, где подобное в порядке вещей, а потребовала, чтобы они отправились в «Плазу» и зарегистрировались бы там у администратора как мистер и миссис Смит. Она заявила, что если Малыш осмелится проделать такую штуку, то она сделает для него все, что он захочет, — «действительно все, в полном смысле слова».