Злые игры. Книга 1 - Страница 83

Малыш сам проследил за тем, как происходило финансирование проекта «Дом-заготовка», и Фред III остался очень доволен результатами; Малыш не был уверен, оставался бы Фред столь же довольным, если бы узнал, какая часть личных доходов Джереми, полученных в ходе осуществления этого проекта, была изъята им из оборота и припрятана от налогов за бронзовой вывеской банка в Нассау; Малыш, однако, не считал необходимым ставить Фреда об этом в известность.

Супружеские пары Фостеров и Дадли сидели вместе с членами семьи за главным столом: Фред III и Бетси занимали места в центре, справа от Фреда расположились Вирджиния и Александр, а слева от Бетси — Малыш и Мэри Роуз. Наверное, со стороны все это должно казаться немного похожим на Тайную вечерю, пришла в голову Малышу святотатственная мысль при взгляде на собравшуюся под тентом, освещенную зажженными свечами, ровно гудящую толпу: сходство со знаменитой сценой, несколько стилизованное и странное, было тем не менее очевидным. Малыша всегда раздражало, когда ему говорили, что он и Александр очень похожи друг на друга, но сегодня, увидев в большом зеркале, что висело в гостиной над камином, одновременно и свое, и его отражение, он вынужден был признать, что они вполне могли бы сойти за братьев: оба высокие блондины с голубыми глазами, смокинги же скрывали, сглаживали те резкие различия, что были в их манере держаться. Жены их, напротив, в этот вечер отличались друг от друга еще сильнее, чем обычно: на Вирджинии было плотно облегающее платье из белого крепа, красиво уложенные темные волосы венчала тиара Кейтерхэмов; Мэри Роуз же была в длинном платье из холодновато-голубого атласа, с расширяющейся книзу юбкой, ее светлые волосы гладко зализаны, а единственным украшением был бриллиантовый кулон, подаренный ей Малышом в день их свадьбы.

Дети вели себя превосходно, хотя под конец вечера явно подустали и начали скучать; Шарлотта, сидевшая рядом с Фредди, старательно поддерживала разговор, Георгина и Кендрик молча ели, и только Макс и Мелисса, опасно высоко нагрузив свои тарелки, оживленно болтали и жестикулировали; Макс время от времени прерывал этот разговор, чтобы предложить Мелиссе что-нибудь особенно вкусненькое со своей тарелки или же подозвать официанта, чтобы тот подлил ей в бокал кока-колы.

— У мальчика все задатки настоящего дамского угодника, — сказала Бетси Фреду, с обожанием понаблюдав некоторое время за Максом. — Никогда еще не видела, чтобы в его возрасте флиртовали так профессионально.

Ужин закончился; всех присутствующих обнесли шампанским — теперь предстояли тосты; Малыш встал и постучал по столу массивной серебряной солонкой.

— Уважаемые гости, леди и джентльмены, — начал он, — мы собрались сегодня по особой причине. Наша семья счастлива, что мы можем вместе отметить это событие, и счастлива вдвойне оттого, что вы отмечаете его вместе с нами. Большинство из вас знает моего отца уже многие-многие годы, а те, кому возраст пока не позволяет знать его так долго, несомненно, вырастут в окружении легенд и рассказов о нем. Безусловно, отец — выдающийся человек: выдающийся семьянин и выдающийся бизнесмен. Я мог бы очень долго стоять тут и перечислять все его таланты, достоинства и достижения, но я не стану этого делать. Прежде всего потому, что вы устанете слушать; но, самое главное, потому, что отцу бы это не понравилось. Отец не любит лести, и он не любит суесловия. Но он любит веселиться, любит радоваться жизни. Он всем нам дал возможность радоваться жизни, и он хочет, чтобы сегодня здесь царило веселье. Так что больше хвалебных гимнов не будет, и в заключение только одно: отец — ты лучше всех! — Раздался взрыв хохота. Малыш посмотрел на отца и поднял бокал. — Я прошу всех выпить за моего отца в этот особенный день, в день его семидесятипятилетия.

Присутствующие поднялись со своих мест, бокалы заколыхались в воздухе; со всех сторон понеслись приветственные выкрики: «Фред!», «За тебя, Фред!», «С днем рождения, Фред!»

Фред тоже встал.

— Спасибо. Спасибо всем. Я бы хотел сказать несколько слов, совсем немного, но они вас удивят. Однако прежде всего я прошу всех снова сесть: вас ждет, не сомневаюсь, коронный номер вечера. Шарлотта, дорогая, ты готова?

Малыш обернулся и пристально посмотрел на Вирджинию, которая уже отодвинулась от стола и собиралась встать и выйти вперед; она еще раньше успела незаметно выскользнуть в туалет и переобуться, и теперь туфли для чечетки были уже на ней. Услышав слова отца, она откинулась на спинку стула с чувством отчасти облегчения, отчасти обиды. Малыш понимал, какие эмоции захлестывали сейчас Вирджинию: она, в общем-то, не хотела танцевать, она боялась предстать перед такой большой аудиторией, не выпив предварительно для храбрости и успокоения шампанского. Но, с другой стороны, танцевать должна была бы все-таки именно она: это была ее законная роль, она всю свою жизнь была партнершей отца в этом танце, это было ее и только ее особое место под солнцем, и оказаться подобным образом публично изгнанной с этого места было унизительно.

Малыш перевел взгляд на Шарлотту: она поднялась, слегка смущенная, улыбаясь навстречу аплодисментам, и подошла к деду, уже протягивавшему ей руку; он взял ее руку в свою и поцеловал ее; Малыш, тоже чувствуя смущение, пересел к стоявшему в углу сцены большому белому роялю и начал играть, почти не слыша ясный, грудной, музыкальный и удивительно сексуальный голос подпевавшей Фреду Шарлотты.

Гром аплодисментов был похож на ураган. Раздавались крики «бис!», и только то, что Шарлотта отчаянно замотала головой, а потом спрыгнула вниз, прямо в объятия с удовольствием подхватившего ее Джереми Фостера, который уже стоял перед самой сценой и аплодировал подчеркнуто энергично, — только это смогло убедить присутствующих, что представление действительно окончено.