Злые игры. Книга 1 - Страница 96

— Папа, ну, папочка, не надо. Извини меня, я виновата, я страшно виновата. Не плачь, пожалуйста, не плачь.

Он обнял ее и крепко прижался к ней, словно это он был ребенком, а она — его матерью.

— Извини, Шарлотта, я очень перед вами виноват. И передай Георгине, что я и у нее тоже прошу прощения. Обязательно передай ей, пожалуйста.

До того времени, когда ей предстояло уезжать в Кембридж, оставалось еще десять дней. Шарлотта с трудом представляла себе, как сможет прожить эти полторы недели. Она целиком и полностью сосредоточилась на том, что скоро уедет в университет и начнет там новую жизнь: ей казалось, что там все это потеряет значение, что она сама станет другой, почувствует себя в безопасности, сумеет спрятаться от переживаний. С Александром они почти не общались, за едой обычно оба что-нибудь читали, а после ужина избегали друг друга. Шарлотта понимала, что ей надо как-то встретиться и опять поговорить с Георгиной, передать той содержание своего разговора с отцом, но почему-то она все время откладывала это на потом. У нее было чувство, что ей не выдержать еще одной сцены; к тому же ей все время казалось, что беседу с отцом она провела совершенно неправильно.

Георгина пару раз звонила из своей школы домой, голос у нее по телефону звучал почти бодро и весело. Она говорила, что больше об этом совсем не думает и что она уверена: все это лишь злые сплетни. Шарлотта, не желая ни соглашаться с сестрой, ни вступать с ней в спор, ответила только, что раз Георгина чувствует себя спокойней и уверенней, то она очень рада.

Больше всего на свете Шарлотте сейчас хотелось, чтобы поскорее вернулась мама; и в то же время она страшно боялась ее возвращения. Шарлотте хотелось поговорить с матерью, но она опасалась начинать этот разговор; ей хотелось услышать от матери какое-то опровержение, но ее бросало в дрожь при мысли, что в ответ она получит лишь дополнительное подтверждение. Вирджиния должна была вернуться перед самым отъездом Шарлотты в университет.

— Так что я смогу отвезти тебя на машине, дорогая, — весело сказала она Шарлотте, когда они в последний раз говорили друг с другом по телефону, как раз в тот самый вечер, когда Шарлотта собиралась с Тоби в ресторан. — Проведем вместе целый день, будет очень здорово.

— Да, конечно, — ответила ей тогда Шарлотта, сознавая, что голос ее звучит очень холодно: она расстроилась из-за того, что мама не приехала, как обещала, когда должны были отправляться в школу Георгина и, самое главное, Макс; и когда мама в тот раз позвонила, Шарлотта все еще пребывала во власти этого расстройства. О господи, если такая чепуха смогла ее тогда вывести из равновесия, то как же она сумеет нормально общаться с матерью теперь, после всего, что узнала?! И тем не менее, несмотря ни на что, Шарлотта страшно хотела с ней увидеться, поговорить, даже… да, даже поскандалить с ней, если это будет необходимо. Такой скандал мог бы как-то утешить, сгладить боль. Помог бы не только выведать всю правду, но и излить собственную душу, свои чувства.

Интересно, думала она, рассказал ли уже отец Вирджинии, что она, Шарлотта, обо всем знает? Нет, явно не рассказал, иначе мама бы уже давно вернулась домой. А вернулась бы? Ну нет, это уже нечестно: в чем другом, а в силе духа маме не откажешь. А с другой стороны, если Александр до сих пор ничего не сказал ей, то почему? Это же все-таки какой-никакой, но семейный кризис. Он должен был рассказать. Просто должен. Значит, мама решила не торопиться. Уклоняется от встречи с ней, продумывает, что и как станет говорить. От таких мыслей Шарлотте было еще горше.

Александр заявил, что сам поедет в Хитроу, чтобы встретить Вирджинию.

— Мне хочется с ней поговорить. Попробую объяснить ей, что ты сейчас чувствуешь. И постараюсь убедить ее, чтобы она вместе со мной поехала прямо сюда.

— Если у нее есть хоть какое-то воображение, — с горечью заметила Шарлотта, — и хоть какие-то материнские чувства, то ничего объяснять ей не потребуется.

— Дорогая, постарайся на нее не сердиться. Она ведь наверняка считает, что у нее… ну, были какие-то свои причины.

— Не сомневаюсь.

Он позвонил из Хитроу. Самолет Вирджинии опоздал, она очень устала, поэтому он везет ее на Итон-плейс.

— Но завтра, прямо с утра, она приедет. Ей не терпится тебя увидеть.

— Ну да, как же.

Чуть позже, бесцельно бродя по дому, Шарлотта вдруг почувствовала, что не в силах больше ждать. Она взяла трубку и позвонила в дом на Итон-плейс. Ответила сама Вирджиния. Шарлотта так обрадовалась, услышав ее голос, что весь гнев у нее сразу же прошел.

— Мамочка? Это Шарлотта.

— Шарлотта?! Я думала, ты уже в Кембридже.

— Нет, — моментально обиделась Шарлотта. — Пока еще нет. И знаешь, странно, что ты так думала. Ты же говорила, что отвезешь меня сама.

— Да, но… наверное, я что-нибудь перепутала. Как ты, дорогая, с тобой все в порядке?

— По-моему, да. Во всяком случае, я в большем порядке, чем Георгина.

— Шарлотта, мне очень жаль, что тебе пришлось узнать обо всем. И таким вот образом.

— Что ж поделаешь, — с ледяной вежливостью произнесла Шарлотта. — Конечно, было бы лучше, если бы ты нам доверяла и попыталась бы сама все объяснить.

— Похоже, ты настроена очень враждебно.

— Да нет, не то чтобы враждебно. Ну, может быть, немного и есть, но главным образом я себя чувствую страшно запутавшейся. Мамочка, мне очень хочется с тобой поговорить. Об этом. И обо всем. Я просто должна это сделать. Ты правда приедешь завтра утром?

— Да. Да, конечно. Я очень рада, что ты хочешь поговорить. Мне кажется, мне самой будет легче все тебе объяснить, чем папе. Ну, или, по крайней мере, что-то. Например, то, почему… как все это случилось.